К козлам относились лучше. Дело было на Донбассе. Воспоминания бойца технического фронта (ЧАСТЬ 2)

о работе на одном из флагманов отечественной химической промышленности, крупнейшем химическом предприятии страны, работодателе и налогоплательщике, известном высокой культурой производства, где высоко ценят своих работников и вообще трепетно относятся к общечеловеческим ценностям (по материалам Интернета).

В нечастые приезды "папы" в свои владения руководство Концерна выстраивалось по струнке и старалось представить предприятие в максимально "шикарном" виде.

Злые языки утверждали, что какой завод Концерна "папа" первый посетит, того руководителя он и понизит (или уволит), остальные обойдутся мелочами. К "мелочам", похоже, относился рассказ о том, как "папа" устроил разнос директору одного из заводов, а потом снял с его головы каску, и каской этой двинул его по лицу.

Некоторые руководители, говорят, на эти дни срочно ложились в больницу с сердцем.

В момент приезда "папы" руководство Концерна требовало пустить установку, что бы она работала и давала электричество и пар. Подрядчики ругались, что они не могут в таком случае вести наладку (вот здесь и прозвучала уже упомянутая фраза котельщика). Установку пускали. Когда гроза проходила, малые начальники облегченно переводили дух и давали отбой. И на язвительный вопрос, тех же котельщиков "И как же нам теперь вести работы внутри горячего котла" ответ мог быть такой "Да делайте себе, что хотите".

В результате подрядчики решили, что местное руководство Концерна давно отрапортовало "папе" в Киев, что установка пущена в эксплуатацию, поскольку "папа" срывов и переносов сроков не принимал. Но теперь "папа" требовал отчет об отпущенной энергии, и местным начальникам, чтобы доложить ему об успешной работе установки, приходилось пускать ее на постоянную работу в ущерб пуско-наладке.

Впрочем, в самом начале на одном из совещаний местное руководство выдало мысль, что "установка оригинальная, единственная в Украине", но "на пуско-наладку вам даётся ноль часов", потому что "вам самим должно быть интересно".

К приезду "папы" на предприятии наводили "марафет" и специальная команда маляров экстренно красила предприятие в разные цвета, благо, что Концерн производил ещё и краску. Даже бордюры были разноцветными.

Вообще страсть к покраске была просто маниакальной. На глазах у изумленных котельщиков альпинист, спускавшийся с потолка цеха, на ходу выкрасил трубопровод сброса пара от предохранительного клапана, защищавшего ёмкость под давлением, а потом закрасил и сам клапан вместе с предохранительной пружиной. Так что ситуация, когда один из работников предлагал своему начальнику снять пружину с предохранительного клапана, (уже другого), потому, что "его все равно заклинило", меня уже не очень удивила.

В другой раз котельщики долго искали временный трубопровод, необходимый им для выполнения какой-то единичной операции, пока они не увидели, что та часть трубопровода, которую только что приварил сварщик, уже покрашена. Сам маляр уже выкрасил по ржавчине почти всю трубу и подбирается к тому месту, где сварщик еще приваривает второй конец.

А однажды, перед прибытием делегации почетных гостей (губернаторов, мэров, руководителей других предприятий, их помощников) просто выкрасили пол цеха (прямо по грязи!). Потом работники цеха и наладчики бегали по краске и оставляли на ней разнообразные следы. Их прогнали, работы остановили, пол перекрасили, и тут, наконец, появилась делегация. Перед ними расстелили, нет, не дорожку, а клеенку, но высокие гости как-то не привыкли смотреть под ноги. И только потом, к великой радости присутствующих работяг замечали, что с их дорогой обувью что-то не так.

Но этим еще повезло. Как-то ночью перед прибытием очередной делегации, кто-то из местных "свистнул" с неработающего котла датчик контроля пламени. Руководство постановило все оборудование запустить и показать гостям в работе. Специалисты службы КИПиА притащили другой датчик, но тот предназначался для контроля пламени от жидкого топлива, не подходил для газового котла и никакого пламени показывать не собирался. Проблему решили просто: какой-то "специалист" замкнул, где надо контакты, и на пульт управления пошел ложный сигнал. А в результате куча высокопоставленных лиц бродила вокруг котла, у которого не работала защита. Впрочем, тогда повезло всем.

Работники Концерна тоже были людьми суровыми (как и полагается донецким). В целом они были люди грамотные и хорошие, но в рамках системы "начальник"–"дурак" создавать и генерировать современные технологии невозможно.

Помню, как во время одного из пусков давление пара в котле полезло вверх из-за того, что на паропроводе котла не сработала задвижка. Не сработала потому, что ее просто забыли перевести в режим автоматической работы. К слову, часто создавалось такое впечатление, что автоматика не помогала работникам Концерна, а наоборот мешала им. Так и в этом случае, народ обступил задвижку и вручную начал ее открывать (ну забыли они, что ее можно пустить кнопкой с местного пульта управления!).

Пока они возились, давление поднялось до 30 атмосфер, в момент открытия задвижки пар ринулся в пустой трубопровод, и произошел гидроудар. Такой гидроудар, что из соседнего цеха (метров через 200) позвонили и истерически заорали, что мы им чуть паропровод не вывернули.

Но это не самое интересное. Я был в цеху, когда пошел пар (еще раз 30 атмосфер и 350°С), и тряхануло паропровод, и своими глазами видел, как на этом самом трубопроводе, на высоте метров пятнадцать над полом бригада изолировщиков укрывала изоляцией сварные швы. Поймав за рукав какого-то начальника из работников Концерна, я поинтересовался, соображает ли местное руководство, что там работают люди. "А-а! Они привычные!" – отмахнулся местный начальник.

Вообще, работяги там ко многому привыкли. Однажды для какой-то срочной работы нужен был сварщик, которого без малейшего сомнения в два часа ночи привезли в цех прямо из дому. Но тут выяснилось, что трубопровод, на котором сварщик должен был работать, еще не остыл. Тогда работяга, сел на основании колонны рядом со своим сварочным аппаратом, накрылся курткой и задремал. Часов в шесть его подняли, он выполнил работу и пошел на свое рабочее место, поскольку начиналась его смена.

Номинально, режим работы на Концерне якобы соответствовал КЗоТ. Но фактически бывало так, что люди либо задерживались допоздна, либо выдергивались посреди ночи. У начальников обычным делом были совещания и объезды предприятия после шести, а то и восьми вечера.

Каждый начальник высокого ранга в любой момент дня и ночи мог дернуть начальника рангом пониже и поинтересоваться ходом работ. Если тот не знал последних новостей, высокое начальство давало разнос. Поэтому начальник низшего ранга заблаговременно (в любое время дня и ночи) звонил начальнику рангом пониже и так далее до конкретного исполнителя. Бывало, что во время объезда множество начальников один за другим заглядывали к исполнителю или ответственному лицу с вопросом о проделанной работе. А потом, когда это нашествие уезжало дальше, это самое лицо шипело: "Как я могу работать, когда все лезут с вопросами".

В общем, работа допоздна (или до утра) многим была привычным делом. Немало этому способствовали и электронные пропуска, которые использовались для прохода на завод. Мне рассказывали, что в любой момент любой высокий начальник Концерна мог позвонить в охрану и приказать заблокировать пропуска конкретным людям, и те уже не могли покинуть предприятие.

Ну, ладно, скажем, в работе много чего может быть. Главное, что бы оно не вошло в привычку.

Но и в других вопросах дело иногда доходило до маразма. Мне рассказали, что у одного из руководителей была аллергия на одуванчики, и в пору их цветения все без исключения инженерно-технические сотрудники (и даже симпатичные девушки из отдела маркетинга) выходили на борьбу с этим злом: вырезали одуванчики под корень. Во время обязательных субботников они же белили деревья и т.д.

А вот бригады по "снегоборьбе" я уже видел своими глазами. Каждому члену бригады (инженеру, мастеру, оператору установки, лаборанту и многим другим) был выделен участок земли или дороги, который он должен был очистить от снега и льда во время работы или после (кстати, регламентирующие документы запрещают нагружать держурный персонал заданиями, отвлекающими его от выполнения основных обязанностей).

Система оплаты труда соответствовала отношению руководства к работникам. Каждой должности кроме оклада (вроде бы хорошего) соответствовала так называемая "минималка" – зарплата, на которую получал работник, если у него что-то происходило, и он "проштрафился". "А у меня всегда, что-то случается. Ну, ты же видел наши котлы. Я всегда на "минималке" – рассказывал мне инженер ТЭЦ.

Злые языки утверждали, что единственные, кому хорошо жилось на территории Концерна, были не простые работяги, не ИТР или офисные работники, не начальники (вплоть до самого высокого ранга), а животные, проживающие в зверинце Концерна с целью продемонстрировать всю чистоту экологической обстановки на предприятии. Говорят, что особо "папа" благоволил к муфлонам и так тепло к ним относился, как ни к кому другому на предприятии.

В результате у работников, руководителей и начальников Концерна разного ранга, похоже, выработалось такое отношение к работе, которое можно охарактеризовать следующими словами: "пока начальство меня не еб…т, проблема меня не еб…т". Добиться чего-то от местных можно было только пожаловавшись высокому начальству и вызвать тем самым очередную бурю на очередном совещании.

Как-то выяснилось, что подвески, на которых должен был держаться паропровод (температура пара – 445°С , давление – 41 атмосфер) не совсем отвечают нормам. Судя по всему работники Концерна достали их там, где обычно доставали все материалы: сняли с неработающего паропровода в каком-то из цехов Концерна.

Ну, в общем, для того, что бы решить, можно применить данные подвески для данного трубопровода, необходимо было выполнить соответствующие расчеты. А пока что монтаж стоял потому, что трубы находились в одном месте, подвески – в другом, монтажники – в третьем, расчетчики – в четвертом. Последние, вообще, были не в курсе, что они должны были, что-то считать.

Руководящее лицо решительно начало сводить всех в одно место: "Склад поставляет подвески тогда-то, расчетчики выдают результат тогда-то, монтаж начинается тогда-то и все заканчивается тогда-то". И никто ни слова не сказал, что надо будет делать, если подвески по расчету не подойдут. В общем, я понял, что они подойдут однозначно, а рядом с паропроводом лучше не ходить (но ведь все равно приходилось!).

Как я уже сказал – это была обычная практика Концерна, когда из неработающего оборудования вырезалось все: швеллера, листы, трубы, электромоторы, арматура. И неважно, что железо старое, ржавое и его толщина не соответствует проектной документации. Добытые материалы пескоструили и частенько тут же (о, господи!) красили. Очень часто то, что таким образом "доставалось" вообще не подходило, для решения поставленных задач.

Двигателисты жаловались, что для топливного трубопровода местные использовали не новую трубу из нержавейки, а старую трубу из "черной" стали, причем весьма ржавую. Но тут руководитель работ от Концерна с удивлением узнал, что оказывается горелки двигателя и горелки котла – это разные вещи, и если ржавчина забьет горелки двигателя, то двигатель просто может сгореть.

Начали продувать трубопровод вначале паром, потом природным газом, что бы очистить его от ржавчины. В результате та операция, которая на новом трубопроводе длилась бы несколько часов, на старом трубопроводе из "черной" стали длилась несколько дней. Сколько при этом было потеряно природного газа, одному богу известно.

Но эти потери – мелочи, по сравнению с авариями первого завода, производившего аммиак. В течении полугода он останавливался несколько раз (примерно раз в месяц), а потом примерно в течении недели пускался, и газа на продувку там уходило не меряно.

Потом я очень злился, когда в одной из телепередач показали съезд промышленников Украины и один донецкий химик (слава богу, что не из Концерна) с трудом втиснувшись в трибуну, рассказывал о том, как повышение цен на газ больно бьёт по украинскому производителю (по ним, то есть).

Каков итог работ, в начале которых мне пришлось участвовать? В процессе дальнейшей эксплуатации установка была безграмотно повреждена, инвестиции были выброшены на ветер, а многие люди – на улицу

Так все было тогда. Так, похоже, было и до последних дней А таковы были последствия.

P.S. Может показаться, что я говорю о технике, но в первую очередь я хотел рассказать о людях. И той жизни, которую они сотворили.
Конечно, с тех пор прошло уже много лет. Поменялось руководство предприятия. Но общаясь со своими коллегами, я понимаю, что те люди, с которыми мы имели дело, может быть и ушли, но их дело-то живет. И не только в Концерне (может и Концерн в общем стал лучше и добрее), а в целом регионе, в стране, в отношениях "начальник"-"дурак", которые они так старательно выстраивали. И которые стремятся распространить на всех.

P.P.S. Прошу отнестись с пониманием к тому, что не назвал ни одной фамилии моих коллег, которые работали вместе со мной и делились со мной информацией: ребятам ведь еще работать. Но пользуясь случаем, очень хочу сказать им слова искренней благодарности за помощь и поддержку тогда и теперь.